Карта сайта
О нас
Контакты

На главную
Книга о машинах
Мультик о машинках
Фото с машинами
Видео с машинами
Раскраски с машинами
Энциклопедия
Конструкторы
Поездки к машинам

Ещё о машинах

Другой транспорт


Борис Житков

Что я видел

(часть VI)

Что было раньше



ДОМ У БАБУШКИ


В БАБУШКИНОЙ КВАРТИРЕ

Я стал смотреть, какой дом. А он очень большой. И вдруг пришел дядя и стал наши чемоданы забирать. А это дядя-дворник. И он говорит:
- Ну як, Марья Васильевна? Ну як там?
А я не знал, что это "як", а потом узнал. Мы с бабушкой пошли в дверь. А там лестница. Я бабушке говорил, чтоб скорей идти, где она живет.
Бабушка сказала, что мы сначала пойдем за кошкой. Бабушка свою кошку отдала одной тете. Чтоб она ее кормила. А то бабушка уехала, и кошка одна осталась. Мы пошли по лестнице. Немножко прошли, и бабушка говорит:
- А хочешь, мы наверх поднимемся без всякой лестницы?
А я закричал:
- Я знаю, это лифт! И там дядя-лифтер с пуговками.
Бабушка сказала:
- А вот и нет лифтера. Сами поедем.
Мы подошли к дверке. И около дверки были кнопочки, как для звонка. Бабушка надавила одну кнопочку, и за дверью загудело. А потом что-то щелкнуло. Бабушка открыла дверь. А там уж лифт стоит. Только совсем маленький. Как будто шкафик. Мы туда вошли. Бабушка закрыла все двери и нажала кнопочку, как будто она не бабушка, а лифтер. Я думал, ничего не выйдет. А мы поехали. Я обрадовался и стал хлопать в ладоши и кричать:
- Ай, бабушка! Ай, бабушка!
А бабушка нарочно завезла меня на самый верх, а потом немножко вниз. Лифт остановился, мы открыли дверь и вышли на лестницу и снова двери закрыли. Потом бабушка нажала кнопку около двери, и лифт сам пошел вниз. В лифте никого не было. Мы с бабушкой позвонили в квартиру, и отворила девочка.
Она закричала:
- Ах, вы приехали! А это, наверное, Алеша.
И сказала, что она сейчас принесет бабушкину кошку Пуму. Пума очень обрадовалась и стала мордочкой тыкать бабушку в ноги и мурлыкать. Я думал, что она запачканная. А это она не запачканная, это шерсть у нее разными кусками, всякими - черными и желтыми. Очень смешная. Потом девочка бабушке ключ дала, и мы пошли в другую дверь.
Бабушка говорит:
- Вот тут я живу. Вот посмотри.
А ничего не было видно. Потому что все было газетами закрыто. Бабушка сказала, чтоб я ушел - сейчас будет пыль. А я все равно не ушел. И мы с бабушкой стали газеты снимать. А я снял газеты и увидел, что это плита. И бабушка сняла газеты. А там за газетами - полка. Это на стене полка, даже две полки. Только они газетами были завешены. А на полках - разные кастрюлечки, и все блестят. И чайнички и кувшинчики. И еще сковородки и потом мельница, которая для кофе.

КАК Я ПЛИТКИ БОЯЛСЯ

Кошка вскочила на плиту и стала все нюхать. А там, на плите, была черная коробочка, круглая, большая. Только сверху она очень смешная. У ней сверху не крышка, а каменный кружок. А в кружке канавка. Канавка идет кругом по всей крышке. А сбоку из этой коробочки торчат две медные палочки. А сама коробочка железная. Кошка стала коробочку нюхать.
А я закричал:
- Почему?
Бабушка сказала:
- Опять почему?
А я сказал:
- Коробочка. Почему коробочка?
А потом сказал:
- Бабушка, какая это коробочка?
Бабушка говорит:
- Ага! Вот сейчас увидишь, что будет.
Принесла белый шнурок. У него две белые трубочки на одном конце, а на другом - два гвоздика. Бабушка трубочки надела на коробочку, прямо на палочки, которые из нее торчат. Потом схватила шнурок за другой конец, где у него медные гвоздики, и засунула в стенку. А в стенке были две дырочки.
Я не знал, что будет, и ушел от плиты и сел на лавку.
Бабушка говорит:
- Ты не бойся, чего ты убежал!
А я скорей стал ногами на лавку и сказал, что я не боюсь, а это чтобы лучше было видно. А там коробочка вся сверху засветилась, и в канавках, на крышке, стало красно, как уголья. Я стоял и смотрел, а подходить не хотел. Бабушка засмеялась и говорит:
- Это электрическая плитка. На ней можно чай варить, яичницу жарить, молоко кипятить. Иди, - говорит, - посмотри, какой жар.
Бабушка стала над плиткой рукой водить.
Я пошел смотреть, какой жар. А это в канавках проволочки. И они все стали красные от жару. Бабушка сказала, что это электричество идет и греет. И я тоже руку держал над плиткой. И от нее тепло, как от огня. Кошка легла около плитки и не боялась.

ГАЗ

Вдруг в дверь позвонили, и пришла девочка, которая бабушке кошку давала.
Бабушка сказала:
- Ты что, Клавдя?
А Клавдя говорит:
- Я пришла вам помогать.
Бабушка говорит:
- Поставь воду на газ.
Я хотел сказать "почему" и не сказал. И смотрел. А Клавдя подошла к плите, повернула краник и потом в плиту спичкой, прямо сверху. И вдруг в плите как пыхнуло: "Пых!" И даже немножко выстрелило. И там, в плите, загорелся синий огонь. Очень синий. Клавдя поставила сверху большую кастрюлю. Прямо как ведро. Это чтоб воду кипятить.
Я пошел к плите - смотреть, почему газ.
Клавдя стала говорить:
- Ага, вот и не знаешь, какой газ! А он по трубочке идет. Захочу вот - хоп!
А я говорю:
- Какой хоп?
А Клавдя краник закрыла, огонь чуть хлопнул и погас.
А потом Клавдя говорит:
- А сейчас я захочу, и - хоп!
И опять краник повернула и зажгла спичкой. И снова пыхнуло, и загорелся синий огонь.
Клавдя опять сказала "ага". Она все - "ага".
- Ага, у вас такого нету. Ага, у вас дрова жгут. Ага, у нас электрическая печка.
Я сказал:
- И не ага, не ага! И у меня мячик есть. Как лепешка.
А Клавдя сказала:
- Ты его раздавил, потому и лепешка. Ага!
А я стал говорить:
- Не ага, не ага...
Бабушка сказала мне:
- Перестань сейчас же!
А потом сказала Клавде:
- Смотри, Клавдя, уже кипит. Сними кастрюлю и потуши газ и плитку электрическую.
Клавдя сняла кастрюлю и опять краник закрыла, а я хотел, что пусть знают, что я не боюсь: я подбежал к плитке электрической и стал дуть, чтоб потушить. Она не тухла и все равно была красная.
Клавдя, противная, стала хлопать в ладоши и на ножке прыгать и кричать:
- Ага! Ага! Ага!
И потом пальцем стала показывать. И еще кричать и петь:
- Вот смотрите! Вот смотрите! Как он дует! Не задует! Ай-ай-ай! Ага! Ага!
Я еще дунул со всей силы и заплакал. И к бабушке скорей побежал. И стал плакать еще больше, зачем плитка не тухнет и Клавка дразнит. Бабушка мне сказала, чтоб я стал на табуретку и чтоб я рукой взял за шнурок, где он в стенку воткнут. И чтоб дернул. И тогда плитка потухнет.
Я немножко боялся, а все-таки полез. Клавка хотела раньше меня дернуть шнурок. А я скорей сам дернул. Шнурок так и вылетел из стенки. Там у него на конце черная коробочка. Из нее два гвоздика торчат. Они так из стенки и выскочили, как я за шнурок дернул. Я посмотрел на плитку. Она еще немножко красная была, а потом потухла.
Я Клавке сказал, даже закричал нарочно:
- Ага!
А бабушка говорит:
- Теперь вставь обратно, как было.
Я стал эти медные гвоздики вставлять и не мог попасть в дырочки. Я потому не мог, что Клава все хотела вырвать. А бабушка ей не дала. Бабушка сама взяла мою руку и моей рукой вставила эти гвоздики в самые дырочки. И плитка опять загорелась. А потом я сам вынул обратно, и плитка потухла.
Я тоже говорил Клаве:
- Ага! Ага!
И зажигал и тушил. Бабушка сказала, что это штепсель, где дырочки. А где гвоздики медненькие, это вилка.
Я сказал:
- Ха-ха-ха! Вилка! И вовсе не вилка! И совсем не вилка! А просто рожки.
И стал говорить:
- Рожки! Рожки! Рожки!
Клава кричала:
- А вот вилка! Вилка! Вилка!
Бабушка сказала:
- Фу, гадость какая! Слезай сейчас же с табуретки.
А потом сказала Клаве:
- А ты не егози. Большая, а такая глупая.
Клавдя достала с полки кастрюльку. Она была очень чистенькая, прямо как серебряная. У ней внизу торчали две медненькие палочки. Клавдя сказала, что она нальет в кастрюльку воды и поставит кастрюльку на стол, а не на плиту, и вода сама закипит.
Я спросил бабушку:
- Правда?
Бабушка сказала, что правда.
А только вода не сама закипит, а потому что под кастрюлькой внизу плитка электрическая навсегда приделана. И если шнурок электрический провести, как вот к плитке, так вода закипит. Потому что плитка там разогреется, а вовсе не сама.
А все равно я хотел, чтобы вода закипела и чтоб не на плите, а на столе. Потому что я думал, что она, может быть, и не закипит. Я сказал Клавде: пусть нальет воды и пусть на столе закипит. А Клавдя стала кричать:
- Не верит! Он не верит!
Она скорей схватила кастрюльку и налила воды. И шнурок провела от кастрюльки к дырочкам, которые на стенке. Я залез на табуретку, чтоб смотреть, как на столе вода закипит в кастрюльке. Она сначала не кипела. И я все пальцем пробовал ее тихонько. Вода потом стала теплей. А потом совсем стала теплая, и я не хотел палец туда макать. Потом пошли пузырьки, и Клавдя стала кричать "ага" и стала мне нос показывать, только чтоб бабушка не видала. Бабушка опять сказала:
- Не егози! И выдерни шнурок.
Клавдя не стала егозить. Мы пошли с ней снимать газеты, которые у бабушки в комнате.
Мы как сняли все газеты со стенок, так там у бабушки на стенках все картинки, картинки. Только не картинки, а они ниточками вышиты. Гуси идут, а мальчик их веточкой подгоняет. И гуси все белой ниточкой вышиты, а трава зеленой ниточкой. У мальчика рубашка тоже из ниточек и глаза тоже.
А потом один дядя на лошади сделан.
Клавдя сказала, что это Ворошилов. Бабушка сказала, что он самый главный военный.
Потом был коврик. Весь из ленточек. Он на стенке висел. И еще коврик. Только поменьше. Он на столике лежал, и на нем всякие цветы были нашиты из разных тряпочек: красные, желтые и маленькие синенькие.
Клавдя говорит:
- Это не коврик, а скатерть. Это я сделала.
А я сказал, что вовсе не она, а это бабушка все сделала, и потому комната такая красивая. Как будто в саду. Даже еще красивей.
Мы с Клавдей стали кричать, потому что я говорил, что "бабушка", а она говорила, что "не бабушка", а "девочки", и что она больше всех шила, и что она самая главная, и она скатерть сделала и все цветы.

КАК МЫ РУКИ МЫЛИ

А газеты мы все равно убирали, и Клавдя вытирала стол. Вдруг бабушка пришла и сразу постелила на стол скатерть. Только простую, белую. И поставила на стол очень большую яичницу. И сказала, чтобы мы с Клавдей шли мыть руки. А руки мыть очень было смешно, потому что из одного крана бежит горячая вода, а из другого холодная. Можно дырочку в раковине закрыть медной пробочкой и напустить в раковину воды. А это не раковина, а умывальник. Он фарфоровый и очень чистый. В нем можно сделать какую хочешь воду. Мы с Клавдей сделали теплую. А потом пустили горячей и стали держать - кто скорей вынет руки. Рукам стало совсем горячо.
А бабушка все равно слышала, что мы делаем.
Пришла и говорит:
- Не выдумывайте глупостей! Ошпариться захотели!
Я руки поскорей вытянул, потому что все равно очень горячо. Они стали красные-красные. Я говорил "шпариться" и смеялся.
Бабушка говорила:
- Ну, ладно. Садитесь за стол.
Мы стали есть яичницу. И я сказал, зачем Клавдя врет, что она скатерть сделала и все цветы пришила, и сказал, что все это бабушка сделала.

КАКАЯ КУКЛА С НОСОВЫМ ПЛАТОЧКОМ

Бабушка сказала, что она здесь ничего не сделала, а все это делали девочки, и Клавдя тоже. А бабушка только показывала.
Клавдя закричала: "Ага, ага!" - и высунула язык. А на языке яичница. Бабушка сказала, чтоб Клавдя язык назад засунула. А мне сказала, что мы пойдем, где девочки вышивают. Там бабушка их учит, как вышивать нитками всякими - и красными, и синими, и желтыми, - чтоб выходили картинки. И как из тряпочек вырезать цветочки и листики и делать скатерти и картинки. Еще как всякие платья шить для кукол. И как перчатки вязать и шапочки. Вдруг Клавдя соскочила со стула и убежала. Бабушка кричала:
- Куда ты?
А она все равно не послушалась. А потом прибежала и принесла куклу. А кукла в шубке и меховой воротничок. И его можно отгибать, и он становится наверх, как настоящий. Он из настоящего меха, только маленький. На рукавичках тоже настоящий мех.
Я в карманчик палец засунул. А там ничего нет. Я сказал, что ничего нет. А Клавдя из другого карманчика вынула маленький носовой платочек. А потом сняла шубу, а там на шубе мех. И этот мех кроликовый. Только из него волосы вылезают. На платье у куклы было много волосиков. Клавдя стала очищать, потому что платье очень красивое. Красное и белые пуговки. И еще воротничок белый.

КАК Я КЛАВДЮ ДРАЗНИЛ

Бабушка сказала, чтоб мы пили чай, а она посмотрит шубу. Бабушка стала смотреть и вдруг как достанет ножницы! Чик-чик - и отрезала воротник. А Клавдя не заплакала.
Бабушка ей сказала:
- Сиди на месте и пей чай.
И потом бабушка еще ножницами резала. И потом иголкой шила. И говорила:
- Кто же так воротник пришивает!
А это не бабушка пришивает плохо, а Клавдя.
А потом Клавдя посмотрела, как бабушка сделала, и сказала:
- Ага!
А я стал Клавдю звать "Ага". И говорю бабушке:
- Вон Ага на скатерть накапала.
Бабушка говорит:
- Какая это Ага?
Я сказал:
- Вот Ага.
И пальцем в Клавдю.
- Вот! Вот! Вот!
Бабушка вдруг меня по руке - хлоп! И как крикнет:
- Гадость какая!
И ногой топнула. Мне не больно было. А я все равно хотел заплакать.
Клавдя закричала:
- Ага! Ага! Ага!
И убежала в кухню.

КАК ЭЛЕКТРИЧЕСТВО КУСАЕТ

Потом я тоже в кухню пошел. Клавдя говорит:
- А электричество кусается.
Я сказал:
- Пусть тебя и кусает.
Клавдя сказала:
- И тебя укусит.
Я сказал:
- Ничего не укусит, потому что это ты нарочно.
Она говорит:
- И не нарочно. А вот и укусит. Вот сунь сюда пальцы.
И показывает на дырочки: куда шнурок от плитки вставляют. Я сказал, что не хочу, потому что там все равно ничего нет. Потом бабушка позвала Клавдю, чтоб она ей щетку дала. А я полез на табурет и стал пальцем пробовать. Только не совсем.
А Клавка, противная, сзади подошла и как пихнет мне руку! И меня так куснуло, что я всей рукой дернул. И попал Клавде в нос. Она боялась плакать, потому что она противная. А потом я стал плакать. А все равно бабушке не сказал, почему.
Тут вдруг зазвонил звонок, и Клавдя побежала дверь отпирать.
А бабушка ей крикнула:
- Не отпирай! Спроси, кто.
Я тоже побежал в кухню и стал кричать:
- Не смей отпирать, а спроси!
А Клавдя закричала на меня:
- Не твое дело! Ишь, какой! Подумаешь!
Я тоже стал кричать:
- Вот и спроси! Вот и спроси!
А звонок опять зазвонил: дзинь! дзинь! дзззз!
Бабушка пришла и говорит:
- Фу, какой базар подняли! Замолчите сейчас!
Стало тихо, и бабушка спросила:
- Кто там?
И мы все слушали. А из-за двери какой-то дядя сказал:
- Это я, Петр Викторович, откройте!
Бабушка открыла, а там дяденька. И даже вовсе не дяденька, а мальчик, только большой. Даже больше бабушки. Бабушка говорит:
- Здравствуйте, Петр Викторович.
А Петр Викторович сказал:
- С приездом, Марья Васильевна. Это очень хорошо, что вы приехали. Пойдемте, у нас дети собрались. С ними скорей заняться надо.
И потом все говорил:
- Пожалуйста, пожалуйста.
Бабушка тоже говорила "пожалуйста", чтоб он чай пил. И потом, чтоб сел. А он сказал, что никуда не пойдет, а пойдет только с бабушкой. И чтоб сейчас.

ДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ


МЫ ПОШЛИ К ПИОНЕРАМ

Бабушка стала шляпу надевать и сказала, что я тоже пойду.
А Клавдя стала на меня шапку надевать. И еще поправляет. И приговаривает:
- Не вертись, егоза какая!
А я шапку сорвал и сам надел нарочно на самые глаза.
А Клавдя стала скакать на ножке и на меня пальцем тыкать.
И стала петь:
- Ага, ага, ага!
Бабушка взяла меня за руку. А Клавде сказала, чтоб уходила. Мы с Петром Викторовичем пошли вниз по лестнице. А Клавдя стала к себе звонить.
Петр Викторович спрашивает бабушку:
- Это что же за мальчик такой?
Бабушка сказала:
- Внук.
А он опять спрашивает:
- А почему же он такой сердитый?
Бабушка говорит:
- Разве сердитый? - и посмотрела, что у меня шапка на глаза.
И сказала:
- Не дурачься, надень как следует.
Я не хотел. И нарочно вертел головой.
А Петр Викторович поправил и прихлопнул сверху ладошкой.
- Вот, теперь хорошо.
Он взял меня за руку. А я другой рукой за перила. Он меня вверх поддергивал. И я очень высоко скакал. И потом стал смеяться.
А когда вышел на улицу, я сказал, что меня зовут Алеша.
И потом спросил:
- А вы мальчик или дядя?
Петр Викторович сказал, что он дядя и художник. А художник - это значит, что очень хорошо умеет рисовать всякие картинки: и чтоб смотреть и чтоб вырезать.
Бабушка сказала:
- Вот придем во Дворец, там увидишь. Петр Викторович тебя научит вырезать.
Я сказал:
- Какой дворец?
А Петр Викторович говорит:
- Это Дворец пионеров. Там мальчики и девочки рисуют, вырезают и танцуют. И там их учат играть на рояле и на трубе тоже. А потом учат их стрелять из ружей и петь, и они там сами делают лодочки, и паровозики, и вагончики тоже.
А потом там есть еще игрушки, которые сами ходят. И там Петр Викторович будет им показывать, как делать из бумаги аэропланчики, которые летают, а бабушка их научит делать себе варежки. И еще всякое интересное.
Мне очень захотелось, чтоб скорей туда. А бабушка остановилась и стала яблоки покупать.
Я стал кричать:
- Я не хочу яблок! Скорей идем!
Бабушка взяла и сказала:
- Я вовсе не тебе яблоки покупаю, а Петру Викторовичу и себе. А ты не ешь, пожалуйста. А главное, не кричи на всю улицу.
Я рассердился на бабушку. А она всего два яблока и купила. Только большие-пребольшие. И дала одно Петру Викторовичу.
Он положил в карман и сказал мне тихонько:
- Потом съедим.

ДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ

Петр Викторович пошел очень скоро. И меня за руку потянул.
И вдруг он говорит:
- Смотри!
Я посмотрел и вижу - дом. И ступеньки. А там дверь. А около дома стоят два мальчика. И трубят в трубы. Только они ничего не трубят, потому что они каменные. И они очень большие и серые. Я сразу узнал, что это пионеры. Потому что они с трубами.
Я стал кричать:
- А я знаю! А я знаю! Пионеры! Пионеры!
Петр Викторович закричал:
- А ну, бегом!
И мы побежали через улицу. И прямо в этот дом.
Это и был Дворец пионеров.
Мы вошли, а там большая комната. В ней столбы. Они не круглые, а с углами. И на этих столбах сделаны картинки. Там девочки, и мальчики, и звери тоже.
А Петр Викторович говорит:
- Потом посмотришь. Теперь вытирай скорей ноги.
И мы пошли, где вешалки. И я там отдал тетеньке шапку. И Петр Викторович свою шапку тоже отдал.
Там много-много вешалок. И они отгорожены длинным столом.
Тетенька положила на стол железный кружочек с веревочкой.
Я посмотрел и закричал:
- А я знаю! Семь и семь.
Тетенька засмеялась. И Петр Викторович тоже засмеялся. И сказал:
- Верно, верно. Только надо говорить: семьдесят семь и еще - не кричать.
Я не стал кричать и услыхал, что играют на трубах. Только не знал, где.
А потом была большая лестница. И я хотел туда идти. Потому что очень красиво. И около лестницы стоят деревья. Они в зеленых кадках, а в кадках - земля. Деревья оттуда и растут.
А вдруг кто-то крикнул:
- Алеша, Алеша!
Я оглянулся. А это бабушка.
Она говорит:
- Чего же вы убежали?
Я сказал, что очень хочу игрушки, которые сами ходят. И потом вырезать аэропланчики, которые сами летают.

ТОНЯ

Я хотел идти туда, где лестница. А бабушка пошла со мной совсем не на лестницу, а вбок, в комнату. И Петр Викторович тоже.
Там сидели какие-то тетеньки.
Они вскочили и стали говорить:
- Ах, Марья Васильевна! Ах, как хорошо! Ах, какой мальчик!
Все "ах, ах" говорили.
И бабушка стала с ними что-то быстро говорить.
А Петр Викторович посадил меня на диван и сам сел рядом.
И говорит:
- Ты успокойся. Мы сейчас пойдем смотреть игрушки. А сначала яблоки съедим.
Достал это большое яблоко, которое бабушка дала. Потом ножичек из кармана. Очистил яблоко, и мы стали есть очень интересно. Потому что он вырезал из яблока лодочки, кубики и кружочки.
И все смеялись, потому что Петр Викторович очень смешной.
Вдруг в дверь постучали.
Прибежала девочка, больше Клавди, и у ней на шее красный галстук, как у пионеров. Она побежала к бабушке и что-то ей говорила очень быстро.
Я думал, что не по-русски, а это она по-русски. Только так скоро, что все засмеялись. А бабушка сказала:
- Тоня, ты не все слова сразу, а по очереди.
А Тоня не стала больше говорить и стала очень красная. И потянула бабушку за руку. Прямо со всей силы.
Бабушка так боком и пошла, потому что не могла устоять. И ничего не успела договорить. А крикнула:
- Алешка, идем!
И мы все пошли на лестницу. Тоня меня за руку вела. Бабушка за другую.
Мы пошли по лестнице на самый верх.
А другие девочки смотрели на нас, как мы идем.
И все говорили:
- Здравствуйте, Марья Васильевна!
И еще говорили:
- Тоня, кто это такой? Какой маленький!
А Тоня тоже им говорила. Она очень скоро говорила, и я не понимал, что она говорит.
Девочки кричали:
- Что? Что? Тоня, что?
А Тоня стала рукой махать.
Тут мы пришли в комнату. Очень большую, прямо как на вокзале. И там много-много стульев. На стульях сидели девочки и мальчики и смотрели, как говорил один большой. Там пол был выше, чем у нас, где стулья. Потом мы пришли в комнату, где стоит рояль, и там мальчик учился играть. И тетенька сидела рядом. Это для того, чтобы его учить.
Я сказал бабушке, чтоб меня тоже учить.
Бабушка сказала, что я маленький. И что мне можно играть только в игрушки.
А когда мне будет восемь лет, меня тоже будут учить играть на рояле.

КАК МЫ ПТИЧЕК ДЕЛАЛИ

А потом мы пошли по лестнице в самый низ. И мы пришли в комнату. В этой комнате все стульчики маленькие, и все столы маленькие, и все скамеечки маленькие. Они такие маленькие, как у меня дома есть стулик, на котором я сижу.
Мальчики сидели около стола, и Петр Викторович показывал, как складывать бумагу и потом вырезать, чтоб вышла птичка. Мальчики вырезали, и выходила птичка. Если ее снизу подергать, то она машет крылышками.
И все мальчики сделали таких птичек. И мне захотелось такую. Я схватил одного мальчика за руку и закричал:
- Дай, дай!
А потом сказал:
- Пожалуйста.
А мальчик птичку поднял совсем вверх и сказал:
- Ишь, какой! Возьми да сделай.
Тогда я заплакал. А на меня никто не глядел.
Все мальчики кричали и дергали птичек. И птички махали крылышками. Мальчики говорили:
- А моя вон как!
- А моя еще лучше!
- А моя шибче!
Я рассердился, стал махать руками, как птица, и закричал:
- А я еще бегать могу!
И побежал. А они все равно не глядели. Я их стал нарочно хлопать руками, когда бегал. Один мальчик сказал:
- Ты что дерешься?
Я его хотел опять хлопнуть. И вдруг Петр Викторович меня поймал и говорит:
- На тебе птичку.
А я махал руками и нарочно хлопнул по птичке. Птичка упала на пол, а я убежал и все махал руками. И вдруг увидел бабушку. Она с девочками и мальчиками сидела у низенького столика.
Бабушка застучала ножницами по столу и сказала очень громко:
- Алеша, сейчас же ко мне!

КАК МЫ КОВРИКИ ДЕЛАЛИ

Я увидал мальчиков. Они качались на очень больших лошадях. Я убежал туда и схватил одну лошадь за хвост. Она не стала качаться. Мальчик рассердился и крикнул:
- Пусти!
А я не пускал. Тогда он стал слезать. И говорил:
- Ну, погоди! Ну, погоди!
А я со всей силы закрыл глаза и крепко-прекрепко стал держать хвост. Я думал, мальчик начнет меня тащить или бить, чтоб я пустил.
А меня взяли за плечо. И это бабушка. Она сказала:
- Перестань сейчас же безобразничать!
И за плечо увела меня к столику, где сидели мальчики и девочки. Посадила на скамеечку и села со мной. А там девочки и мальчики вырезали из бумаги тесемочки: красные, белые и всякие. А потом из тесемочек делали коврики и радовались. Я сначала не хотел, а потом тоже стал вырезать тесемочки. Только очень криво. Бабушка сказала, чтоб я потихонечку. Я стал потихонечку и вырезал одну красную совсем хорошо. Потом еще зеленую. Тоня все говорила, а мальчики смеялись, что она непонятно говорит.
Бабушка сказала Тоне, чтоб она потихоньку говорила, а то мы не станем понимать. И пусть скажет как надо. И все ее стали передразнивать и смеялись. Тоня стала понемногу говорить, как будто читает. И тогда мы понимали. И все ей давали: и ножницы, и бумагу, и бумажные тесемочки давали, и все, что она просила.

КАК МЫ ЗАПУСКАЛИ АВТОМОБИЛЬЧИКИ

Потом пришел Петр Викторович и говорит:
- Пойдем, Алеша, заводные автомобильчики пускать.
Я сказал:
- Почему заводные?
Он сказал, что их ключиком заводят. И они сами бегают. У них в серединке машинка.
Один мальчик сказал:
- Я тоже хочу.
И мы пошли. А когда Петр Викторович завел и пустил, я сказал:
- Я знаю. Это не автомобильчик, а танк.
Он был зеленый. Сверху башня. А из башни выходит пушка. А сбоку у танка ключик. Надо сначала ключиком повертеть, а потом поставить на пол.
И тому мальчику, что с нами пошел, Петр Викторович тоже дал танк. Такой же, как мне.
Мы сели на пол и стали пускать танки. Я на его танк, а он на мой: чтоб столкнулись. А они не попадали. И пробегали мимо. Мы их ловили и опять запускали. И потом они попадали. Они как столкнутся, так - трах! И один упадет. Совсем набок. Лежит и жужжит. Это в нем машинка жужжит. А потом пускали танки вместе. У кого скорей. Только я не мог заводить. И мне другой мальчик заводил.
Потом Петр Викторович показывал вагончики и паровозики из бумаги. И танки тоже. И аэропланчики. Это мальчики-пионеры наделали. Он пускал аэропланчики, так они через всю комнату перелетали. И даже через тех мальчиков, которые на лошадях качались. Мы потом аэропланчики приносили, и Петр Викторович опять их запускал.
И он сказал, что всех научит, как такие аэропланчики делать. И мы стали кричать, чтоб сейчас научил. Он сказал, чтоб приходили завтра.

КАК Я КАТАЛСЯ НА ЛОШАДИ

Потом пришла тетя и сказала, что она будет учить, как петь песню. Кто хочет петь, пусть идет.
Мальчики слезли с лошадей и сказали, что хотят петь.
А я скорей побежал к лошадям.
Я никак не мог влезть, потому что высоко.
Тоня прибежала, и тогда я сел, потому что она меня подняла. На лошади было очень высоко, и я испугался.
А Тоня убежала к бабушке. Я тихонько сидел и все боялся. И крепко держался руками.
А потом стал болтать ногами. И лошадь стала немножко качаться. А потом немножко больше. Я совсем не стал бояться. И еще сильнее стал раскачивать.
Лошадь даже вперед пошла, как у мальчиков. Я стал радоваться и стал кричать:
- Го, го! Но, но!
А потом стал кричать:
- Берегись! Берегись!
И стал падать. А не упал. Потому что я руками очень сильно ухватился.
Я стал кричать:
- Тоня! Тоня!
А она не шла.
Я сидел и уже не качался. Я совсем не шевелился, потому что боялся, что упаду. Я закричал со всей силы:
- Бабушка!
И услыхал, что бабушка идет. Тогда я заплакал.
Бабушка меня сняла и спросила:
- Разве ты ушибся? Ну, так чего же ты плачешь?
А я не сказал, что испугался, а сказал, что хочу домой.

КАК ПРЕДСТАВЛЯЛИ ЗАЙЧИКОВ

Бабушка сказала, что скоро пойдем и не будем смотреть, как девочки и мальчики будут представлять. Я спросил, как это "представлять". Бабушка сказала, что девочки и мальчики наденут такие костюмы и шапочки, что будут зайчиками, уточками, свинками. И будут играть, как будто они на самом деле такие. Только будут говорить по-человечьи.
Я сказал, что я не хочу домой и буду смирно сидеть. И я смирно сидел, а Тоня и еще девочки и мальчики учились, как рукавички делать. Сначала они из бумаги вырезали, а потом из материи. И шили иголками. И выходила совсем как варежка.
А потом пришли две тети. А с ними девочки, большие, как Тоня, и мальчики, тоже большие. И они стали надевать на себя мордочки и всякие штанишки с хвостиками. И с красными ножками. И шапочки были с ушами, а потом еще с длинными носами, как у птицы. И все стали как птицы, а другие - как зайчики. А еще были как свинки. И они вдруг забегали. Я пошел смотреть. А одна птица прямо на меня. И хотела заклевать длинным носом.
Я закричал "ай" и побежал к бабушке. А все стали радоваться и смеяться.
А тетенька сказала:
- Лена, не шали. Будем начинать.
Вышел сначала мальчик и стал говорить. А я ничего не понял. Потому что он как-то не так говорил. Бабушка сказала, что это не по-русски и что здесь говорят по-украински. И что я потом привыкну. Потом выходили птицы, и у них на руках крылья. Они хлопали крыльями и тоже что-то говорили. И зайчики тоже говорили. А потом тетенька заиграла на рояле, и зайчики стали прыгать. Они очень высоко прыгали и болтали ушками.
Я стал смеяться. Они сначала танцевали, а потом запели. И опять танцевали. А потом перестали.
Я стал кричать:
- Еще, еще!
Бабушка сказал мне, чтоб я замолчал. И мы с бабушкой пошли. И я, когда шел, погладил одну птицу, потому что я с бабушкой не боялся.
А Тоня за нами побежала, взяла меня за руку и сказала, что она меня будет одевать.
А я сказал:
- Ха-ха! У меня одна шапка.
Бабушка дала мне железный кружочек, где написано семьдесят семь, и сказала, чтобы я взял у тетеньки шапку. Я дал и забыл, как это сказать: "семьдесят семь".
А она посмотрела и раньше меня сказала:
- Семьдесят семь.
А я ей сказал:
- Сам знаю, что семьдесят семь.
Тетенька дала мне шапку и сказала что-то, только непонятно, потому что по-украински.
Тоня сказала мне "до свиданья" и сказала "приходи к нам".
Мы с бабушкой сели на трамвай и поехали домой.

Я НА ВЕЛОСИПЕДЕ КАТАЛСЯ И СТРЕЛЯЛ ИЗ РУЖЬЯ

А потом мы пошли с бабушкой во двор. И там есть одна комната. Там дают игрушки, чтоб играть, потом чтоб назад отдать. Там тетя мне велосипед дала, чтоб на одной ноге ездить. Я сначала не мог, а потом немного мог. Я очень падал, только не плакал. А бабушка смотрела, как я катаюсь.
Потом мне дали ружье. Оно стреляет палочкой. И мы с Клавдей стреляли в мишку. Он сидел, а когда мы попадали, он падал; мы его опять сажали. Потом Клавдя опять заряжала ружье палочкой, и мы опять стреляли. А другие мальчики катали шар и сбивали деревянные столбики - кегли.
А потом все мальчики относили игрушки назад, к тетеньке в комнату, потому что игрушки дают не насовсем, а поиграть. Мы с Клавдей потом тоже кегли брали и катали шар, чтобы их сбивать. Я тоже один раз попал.
А Клавдя сбила три сразу и хлопала в ладоши и кричала:
- Ага, ага!
А в той комнате, куда мы уносили игрушки, по стенкам висят разные аэропланчики. Они заводные и сами летают. Нам с Клавдей не давали, а давали только большим мальчикам. Потом там висели еще луки - это чтобы стрелами стрелять и попадать в кружок. Это тоже маленьким не дают, а то маленькие нечаянно всех застрелят, даже больших.




Купить книгу "Что я видел"
Обсудить на форуме



Похожее:
Книжки

Геннадий Цыферов
"Что у нас на улице"

Сергей Михалков
"А что у вас?"

Мультфильмы

"Кнопочки и человечки"

Другой транспорт

Георгий Балл
"Как мы ехали в город Егорьевск"
Об авторских правах     info@vse-m.ru     2009-2011   Рейтинг детских сайтов - Ваше чадо